Красуйся, Большое Окулово, величаво! Храни тебя судьба и Бог!

Дом, в котором я родилась, теперь стоит первым слева при въезде в Большое Окулово. Дорогу на Горький (теперь Нижний Новгород) построили в начале 60‑х годов XX века. Я помню околицу еще без дороги на очистные. Из окна был виден Муром. Ночью мы с бабкой, ожидая приезда мамы с тетей Валей из Москвы с покупками, следили за огнями вагонов поезда Москва-Сергач.

Этот дом купили в далекие 30‑е годы прошлого столетия мои бабка и дедушка Анна Васильевна и Александр Иванович Терентьевы. Они радовались, что у них появился свой угол. Омрачали лишь разливы Оки, которые оказались особенно сильными во время войны и после. Дом порою отстаивали всей улицей. Привязывали бревна к нему, чтобы волны ударялись в них, а не в стены. Бабка говорила, что люди собирались ночью, крича соседей: «Нюрин дом спасать». Жители улицы помогали семье погибшего офицера всем, чем могли. Бабка вспоминала, что однажды попросила односельчанина Ваню Сасина забор загородить, и слышит рано утром – он уже стучит. Не стал их будить. Сам все загородил. Я помню, с каким уважением мама рассказывала о помощи жителей улицы Якова Павловича Пигина, Федора Ивановича Тарасова, Василия Ивановича Тарасова, Бориса Александровича Караулова.

Бабка работала в колхозе, дер­жала корову, поросенка, уток, гусей. Сажали огород. Вспоминая детство, мама рассказывала, как бабка вырубила яблони, потому что вышел указ о налоге на них. Нормативы по сдаче яблок были непосильны. Плодов хватало только для своей семьи. Все плакали. А когда бабка ушла работать в ясли нянечкой, у них отобрали огород, с которого кормилась вся семья. Пришлось вернуться в колхоз.

После войны в Большом Окулове проводили радио. И подключать его мастер начал с нашего дома. Он когда-то работал на заводе с моим дедушкой – маминым отцом, который погиб 7 ноября 1944 года в Польше, было ему 38 лет. В этот же год в семью прислали орден Отечественной войны 2 степени, он хранился на его портрете, висящем на стене.

Пенсию по потере кормильца на детей присылали за старшего лейтенанта, а когда в 80‑х годах бабке разрешили перейти с колхозной пенсии (в 11 рублей) на военную, документы пришли на капитана. В Большом Окулове пенсии на детей погибших офицеров получали 3 женщины: Нюра Терентьева, Нюра Бандина и Зина Рогожина. Они ходили в сберкассу в Липню пешком.

Рассказы о селе в нашей семье были постоянными. Бабка вспоминала о детстве и юности в родительском доме на улице Ленина. В семье ее отца и матери – Василия Михайловича и Татьяны Никитичны Мысовых – было четыре девочки и долгожданный Ваняшка, 1925 года рождения. Гвардии старший сержант, танкист, командир орудия Иван Васильевич Мысов погиб 5 марта 1945 года в Латвии. Мать пережила сына всего на полтора года. А отца уже не было. Он умер в 1932 году. После разгрузки с железнодорожной платформы первого трактора, пришедшего в колхоз, Василий Мысов умер от грыжи.

Вспоминается, как бабка нас водила по своим заветным местам к овчарнику за грибами и гонобобом. А с околицы мы носили калину. Всю зиму бабка пекла пироги с вкуснейшей начинкой!

Про околицу с футбольным полем и стойлом для колхозного стада, местом стоянки цыганского табора и полями гречихи я теперь сама рассказываю детям и внукам. А из маминых рассказов знаю, что осенью и зимой 1941 года на околице были выкопаны окопы, где обучали солдат. В это время в Окулове стояла воинская часть. Из окна дома трехлетняя Люсенька – моя мама – видела, как солдаты ползали по снегу. А потом приходили в наш дом и грелись на печке.

Вдоль дороги из Окулова в Новошино и Сонино посажены березки. Теперь это место так и называется «Березки». Сюда мы ходили заготавливать веники. Мне рассказывали о том, что березки сажали колхозники, в том числе муж бабкиной сестры Марии Михаил Павлович Кислов, который работал в колхозном саду и на пасеке. Березки посадили, чтобы задержать снег на полях. И было задумано обсадить весь колхоз. Но помешала война. Так и остались северная и западная сторона не досажены.

Много рассказывалось в семье о жизни села во время войны. Бабкина сестра тетя Маша Кислова и другие окуловские женщины вместо мужчин, ушедших на фронт, работали на быках, запряженных в телеги. Мамина сестра тетя Валя, которой в начале войны было 9 лет, трудилась в полеводческой бригаде. Они вместе с Тамарой Шиковой (Сироткиной), Валентиной Шараповой (Агафоновой), Борисом Деминым, Анатолием Прихуновым и другими подростками пололи огород, косили сено, собирали урожай. Мама еще ребенком была записана в книге учета трудодней. Рядом с бабкиным именем было ее имя. На нее, как на труженицу, выдавали пшено, гречку, капусту… При подсчете стажа для оформления ей пенсии это обстоятельство было учтено. Записи о том, что она начала работать еще в годы войны, будучи шестилетним ребенком, хранились в колхозном архиве.

Во время войны на кирпичном заводе (я помню его развалины) работали пленные немцы. Завод находился за нашими огородами, сейчас там поворот на улицу Новую с трассы на Нижний Новгород. Мама рассказывала, что летом на ночь немцев оставляли в сараях около завода. И окуловские мужики в первую же ночь пришли их убивать. Охрана не пустила. Потом специально был выстроен забор.

Когда я стала заведующим Б‑Окуловской библиотекой, записывала рассказы читателей об истории села. Оформила Уголок сельского быта. Первыми предметами в нем стали старинные вещи из дома Павла Колабанова с улицы Кирова. Их передала его дочь Галина Павловна Набель. Через 10 лет мы с библиотекарем Еленой Викторовной Шаховой открыли музей села. На ремонт комнаты и изготовление мебели собирали деньги с жителей села, они несли в музей домашнюю утварь, фотографии, одежду, рушники и подзоры. О каждом экспонате записывали его историю, то, как оказался в семье этот предмет, кто владелец, описание.

Большую помощь в создании рукописной истории села оказали учителя-пенсионеры Нина Павловна Красовитова и Константин Александрович Батанин. Из их рассказов мы узнали, что образование в селе началось с церковно-приходской школы, которая располагалась около церкви. Потом при поддержке графа Уварова, которому принадлежало Большое Окулово, была построена школа в центре села. Учительница жила в школе, а привозили ее из Мурома каждую неделю. Нине Павловне рассказывал ее дед Аким, что он вез учительницу 7 апреля. Был сильный мороз, и учительница отморозила щеку.

А позже сельские ребята учились в двух школах, которые располагались одна на месте остановки, другая – на месте Дома культуры.

Об истории нашего села, его жителях писал в газете «Приокская правда» наш земляк Михаил Ефимович Гундоров. Он передал в музей материал о Герое Советского Союза Михаиле Ивановиче Бахтине и его семье.

Наша семья хранила воспоминания о Герое Советского Союза Василии Ивановиче Шмакове. Каждый год все наши родственники присутствовали на митинге, посвященном спортивным соревнованиям на приз Героев Советского Союза, наших земляков. Жена Василия Ивановича была сестрой моей бабушки. Евдокия Васильевна рассказывала, как родители Васи приходили ее сватать и поставили условие матери невесты сшить занавески не половинчатые, а во все окно.

– Дом наш на проулке стоит, сколько люду проходит. Да и Вася у нас один сынок. Так что, Татьяна Никитична, постарайтесь длинные занавесочки припасти, – было сказано семье невесты. Тогда Дуся выступила из-за печки, куда спряталась во время сватовства, и сказала:

– А вы тогда уж купите мне подвенечное платье.

На том и сошлись.

Весной 1941 года Василию Ивановичу в Ленинграде дали квартиру от части, где он служил. В то время у них уже была дочка Валенька (она умерла от воспаления легких в младенчестве). Дуся продала корову, распродала свое приданое, так как Вася в квартиру все купил. Василий Иванович должен был приехать за ней в середине июня. Тогда она работала рассыльной в колхозе и 21 июня утром шла на Мордовщик за почтой. На улице Трудовой вдалеке она заметила идущего навстречу военного. Это был Вася.

…А утром 23 июня Василий Иванович вместе с женой, ее сестрами и их мужьями и детьми, матерью жены, Дусиными братом-подростком Ваняшкой и сестрой Клавдией поехали в Муром, чтобы сфотографироваться на память. Эту фотографию потом то вешали на стену, то снимали и прятали подальше, потому что плакали. Мужчины не вернулись с фронта. После войны Дуся вышла замуж за Сергея Михайловича Пигина, а Клавдию в 1946 году мать – моя бабка – выдала замуж за пришедшего с войны Василия Ивановича Чижова. В декабре дождалась ее из роддома с сыном Александром и в тот же день умерла.

В каждый праздник за столом, где собирались все наши родственники, звучал тост: «Чтобы не было войны!». Мне он казался нелепым. Я была уверена: война никогда не коснется нашей страны.

В сельской библиотеке оформлена галерея картин с изображением уголков нашего села и портретов земляков. С портретов на нас смотрят председатель колхоза Михаил Алексеевич Бандин, учитель Анна Ивановна Чижова, преподаватель техникума Анатолий Ефимович Швырлов, председатель сельского Совета Александр Сергеевич Кислов, инженер Александр Васильевич Калинин, воспитатель детского сада Валентина Федоровна Кислова, отец, мать и брат местного художника Геннадия Васильевича Шарапова Василий Александрович, Надежда Ивановна и Евгений Васильевич.

Находясь на службе в Б‑Окуловском храме, я представляю своих родственников и земляков, в давние времена стоявших на молитве в этих стенах. Вспоминаю людей, которые в конце восьмидесятых приняли решение восстановить церковь. Мамина сестра, Валентина Александровна Мельничук, работала в ОКСе завода «Ока» начальником планово‑технического отдела. Все пятиэтажные дома в Навашине построены с ее участием, в том числе ей приходилось и «выбивать» деньги на их постройку в Горьком, куда она ездила почти каждую неделю. Вот и при восстановлении храма, она как профессиональный строитель не могла остаться в стороне. Община церкви выбрала ее казначеем. Кроме сбора денег на строительство женщины наравне с мужчинами ездили за красным кирпичом в Фирюсиху Выксунского района. Грузили его на машины и разгружали вручную. Церковь, восстановленная во многом на средства и силами большеокуловцев, вот уже 29 лет открыта для всех! Старожил села Иван Иванович Левин в 90‑е годы рассказывал, что большой колокол в 1916 году из Карачарова везли на санях. Их делали специально. Впряжены были все большеокуловские мужики. Менялись по очереди и везли. А поднимали колокол на колокольню тоже вручную на холстах.

Односельчанин Федор Павлович Серегин рассказывал, что однажды купец 1 гильдии Василий Васильевич Фурсов, содержавший в Муроме магазины, возил хор большеокуловского храма в Муром, чтобы показать муромским певчим, как надо петь…

Я хотела вспомнить историю родного села. Первое упоминание о нем сохранилось в «Окладных книгах Владимирской губернии» в 1676 году. Тогда в нем насчитывалось 80 домов. Сейчас в Окулове осталось мало коренных жителей. Село стало родным для переселившихся сюда людей из далеких сел и городов. Пусть они знают, что живут в замечательном месте и являются продолжателями его славной истории.