К своим корням

Я ехала по приглашению местного активиста Михаила Горшкова, который в этот день на Пустынском кладбище должен был собрать родственников тех, чьи фамилии и инициалы указаны на обелиске, установленном еще в советские годы погибшим воинам Великой Отечественной войны. И сам памятник, и его ограждение время от времени освежаются краской, на их территории поддерживается порядок. Говорю это не с чужих слов. На Пустынском кладбище есть могилы моих родственников. Посещая их в дни поминовений усопших, специально не раз обращала внимание и на состояние этого обелиска. Но, когда весной текущего года рядом с ним увидела новую мемориальную конструкцию с фотографиями героев, с их именами, отчествами и фамилиями, датами рождения и смерти, с информацией о месте гибели и захоронения, была поражена до глубины души, испытав гордость за то, что у нас есть такие люди, которые на деле – вкладывая собственные средства, тратя собственные силы и время – доказывают свою любовь к родной земле. Не всякий к этому готов. Признаюсь, не смогла бы взять на себя обустройство такого масштабного памятника. Так вот, работу по увековечиванию памяти славных земляков Михаил Владимирович упорно продолжает. И мы уже писали об этом, но повторюсь. Оно того стоит. И не останавливает его такая трудность, как то, что уже и сведений и их источников остается мало. Ведь больше 70 лет прошло со дня Победы! Михаил Владимирович работает на опережение времени, запрашивая информацию в архивах, рассылая письма по всей стране родственникам.

Но теперь даже не это поразило меня. Я и предположить не могла, что здесь соберется так много народу! И кто? Даже не дети фронтовиков, что в общем-то тоже понятно: многим из них далеко за 80 лет. Приехали внуки, племянники (!), которые никогда и не видели этих героев, потому что те погибли задолго до их рождения! Вдумайтесь только! Приехали не только из соседних селений, а и издалека – Арзамаса, Мурома, Кулебак, Вачи, Навашина… И прибыли не с пустыми руками. Привезли фотографии старых времен, родословные, которые, как оказалось, старательно составляют, собирая данные по крупицам, уже давно. Этот ценный скарб они захватили с собой специально, чтобы поделиться своими настоящими открытиями, опытом поисковых работ. А потому вспоминали, очень многое вспоминали из прошлого – своего детства и о том, что слышали от родителей, бабушек, дедушек, тетей, дядей, и просто односельчан, рассказывая это друг другу и мне.

– Наш дедушка жил здесь. Дом стоял на том порядке. Вон, видите, синий дом, а за ним улица была, на нее он окнами и смотрел, – рассказывала Галина Александровна Шибанова. – Деревня была большая. В наше время – в 50–60‑е годы было домов здесь 60, а народу около 200 человек.

– А у нас вот тут дом стоял, – указывая на место, говорила уже Анна Ивановна Чернышова, приехавшая из Теши. – Прежнюю церковь разрушили где-то в пятидесятые годы. Помню, как колокол сбросили. Мама у меня певчей при храме была. Дедушка Федор Кузьмич Распопин служил церковным старостой, а еще был пасечником. Церковь на моей памяти не работала, но в праздничные дни собирался народ и проходили службы на улице, был Крестный ход. В старом храме было много икон. После закрытия их разобрали по домам. У нас долгое время была икона очень красивая, металлического тиснения. Она сейчас в кулебакской церкви. Мы ее туда отдали. Мама на Пасху, если мы не вытерпим службу – уснем, потом будит: «Ну-ка вставайте, яичко вам принесла». Очистит его, разрежет и всем по частичке даст. Трое нас у нее росло. Здесь вот жил Андрей Иванович. Забыла фамилию. Так вот у него старинная книга была, в которой будто было написано, что стоял здесь до той церкви монастырь. Но его разрушили. Этот храм новый. Его в наше время ставили. Очень красивый, – подытожила моя собеседница свой рассказ и переключилась на разговор с только что подошедшим к ней земляком.

А я любовалась Успенским храмом, который достоин того, чтобы о нем поведать более обстоятельно. Мне не раз случалось держать путь мимо него. Но вот именно – мимо. И даже издали было невозможно отвести от него глаз. Разглядывала я его до тех пор, пока дорога не уводила за поворот. И всякий раз хотелось увидеть: что же там внутри, такой ли ослепительной красоты он за лачеными дверями. Я тогда и не догадывалась, что за ними меня ждет еще большее удивление. Нет-нет, изнутри там все, как в обычном, привычном для нас храме, только выглядит все гораздо богаче, ярче, выразительнее. Во всем видна аккуратность. Блеск, сияние, ясность ликов, мягкость и в то же время прочность дерева – все это нельзя не заметить. И все же было и то, что удивило своей необычностью.

В этот день планировалась божественная литургия в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. И Михаил Владимирович пригласил нас не только на свое мероприятие, но и на службу. Дорога оказалась настолько плохой, что времени, на которое мы рассчитывали, не хватило. Подъехали, когда служба уже шла минут 10. На крылечке стоял мужчина. Он поздоровался, как будто мы были знакомы и по-хозяйски пригласил пройти. Вот с этого и началось то, что выстроилось в целую вереницу невероятного. Что ж тут удивительного, спросите вы? Но ведь в других храмах у дверей никого не приглашают. Еще один мужчина стоял в притворе и руководил движением прихожан. Он тоже вежливо поздоровался. Я огляделась. Пол сверкал глянцевой поверхностью камня. Все было каким-то светлым, чистым, ослепительным. Не найдя церковную лавку, чтобы купить свечи, заказать требы, я прошла в ту часть храма, где стоял народ, в надежде обнаружить ее там. Но и за порогом ничего подобного не было. Роскошное убранство храма на какое-то время отвлекло мое внимание. Нежно пели женские голоса. Читал молитву священник. В моей душе воцарилось умиротворение, ноги словно приросли к месту, хотелось слушать, слушать, слушать эти стройные серебряные звуки. О своих поисках вспомнила, когда какая-то женщина за моей спиной тихонько попросила стоящую рядом со мной девушку передать свечи вперед. Я снова вышла в притвор.

– Где у вас можно купить свечи, записочку написать? – спросила я у того же мужчины, который ловко регулировал движением людей в храме.

– А у нас все бесплатно. Вот свечи, берите, пожалуйста. В трапезной за столом можете записочки написать. А если есть желание, возможность пожертвуйте на иконы, – пояснил он. От такого ответа я на секунды растерялась. Как это бесплатно? – повис в моем сознании вопрос, не находя разрешения. Мужчина удалился на несколько минут. А я, осмыслив его слова, достала купюру и опустила в жертвенный ящичек. Неуверенно потянулась к свечам, лежавшим на столе большой стопкой. Взяла одну и направилась к двери.

– Ну что же одну-то взяли?! Как минимум надо три: одну поставьте Богородице, другую о здравии, третью об упокоении, наверняка же есть умершие родственники, – посоветовал все тот же мужчина. Я нехотя послушалась, но почувствовала себя неловко. Хоть и положила денежку на иконы, но я же не платила за свечи, – крутились мысли, не давая покоя. В других храмах все за деньги. Для меня это вполне объяснимо. Берем-то мы материальные блага, созданные земным человеком на его средства. Почему кто-то за меня должен вкладывать свои деньги, бесплатно молиться за моих родных, когда сама не нахожу на это времени? И это устоявшееся мироположение вдруг начало переворачиваться в моем сознании вверх дном. А тем временем закончилась служба, и народ стал выходить. Последовали персональные приглашения.

- Приезжайте в храм. А вы давно что-то не были?- сыпались доброжелательные обращения к выходившим. Буквально каждому этот же мужчина предлагал взять просвиру, маленькие и большие – он вынес их на подносе. Достался и мне этот богослужебный литургический хлеб, который я потом разделила на части для сотрудников редакции. Кстати, в тот момент, когда в храме раздавали просвиры, Михаил Владимирович успел сообщить и тем, кто наблюдал за порядком, и тем, кто вел службу, о том, что в храме – представитель «Приокской правды».

– А мы все ждали, что к нам кто-нибудь приедет из газеты. Что ж так долго не могли собраться? Приехали бы, посмотрели, как у нас тут, – будто с упреком сказал мне все тот мужчина, которого, как оказалось, зовут Игорь Александрович, и он из тех многих людей, кто участвовал в возведении этого храма, жертвовал свои средства. Огромный список их имен можно увидеть все в той же трапезной. Специально для меня была организована небольшая экскурсия по храму с осмотром колокольни, рассказана его предыстория. Здесь ее хорошо знают. Фото старого прежнего храма и его последних служителей размещены на почетном месте!

На кладбище главный организатор мероприятия Михаил Горшков обратился к землякам:

– Сегодня я вас пригласил почтить память наших родственников, погибших в Великую Отечественную войну. Всего их 62 человека. Это все жители Пустыни и Кистанова. А еще хотел бы рассказать о том, что сделано по мемориалу в этом году. Мне удалось найти информацию о месте гибели некоторых. В дальнейшем с вашей помощью мы обязательно восстановим сведения обо всех, кто указан в списке. В будущем планирую облагородить эту территорию возле памятника.

После этих слов последовали дружные благодарные возгласы собравшихся – «Спасибо тебе, Миша…». Опять же стараниями этого человека состоялось здесь и богослужение. По его просьбе Благочинный Кулебакского округа, настоятель Никольской церкви г. Кулебаки, протоиерей Димитрий Ивин совершил литию. Маленькие лампадки, расставленные напротив каждой фотографии фронтовика, своими огоньками мерцали во время службы. Люди, застыв неподвижно, стояли со свечами в руках. Языки пламени прыгали от легкого ветерка, погода на удивление была солнечной и теплой, будто тоже по заказу, а, может быть, по промыслу Божьему. Священник, обходя мемориал с кадилом, из которого легким дымком воскуривался ладан, поименно называл погибших и читал молитвы. Его сильный, звучный голос раздавался по округе и, казалось, уносился прямо в небо, раскрывшее свои объятья над нашими головами. В эти минуты на душе было как-то торжественно и печально.

– Царствие небесное всем воинам, поминаемым здесь, тем, кто не вернулся с войны, отдал жизнь за свою Родину. В Евангелие от Иоанна, а его еще называют апостолом любви, есть такие слова: «Нет больше любви, кто душу свою положит за други своя». Нет больше подвига, когда человек отдает свою жизнь за своих близких. Это самый большой подвиг, самая большая жертва. И сегодня благодарим Михаила, который своими стараниями и общими усилиями для всех вас сделал вот такой мемориал в память обо всех тех людях, которые не пощадили себя, отдали себя ради детей, внуков, правнуков. Они населяли эту землю, радовались жизни. Вечная им память. И слава Богу, что Россия возрождается. Мы с вами не те иваны, которые не помнят своего родства. Русская душа тянется к своим корням. Если мы с вами не будем забывать свои корни, то и нас не забудут наши потомки, тогда связь времен не будет потеряна. Великое дело помнить своих предков. Чтоб это доброе дело не затухало, не завершалось, а продолжилось. Чтоб здесь шли поминовения – заупокойные службы, потому что их подвиг велик, – звучала проповедь служителя церкви.

А после молебна снова были воспоминания, трогательные до слез, бередящие сердце до боли.

– Здесь портрет моего деда Николая Федоровича Киселева. В августе этого года мы ездили на захоронение в Калужскую область, – рассказывала Екатерина Степановна Стриканова. – Я видела деда только на карточке, да знаю о нем по рассказам бабушки. Он работал счетоводом. У них было двое детей. Это папа моей мамы. Он погиб под деревней Нагая. Во время боя от нее ничего не осталось. Там велись раскопки. Опознали его по медальону. На его могилу мы привезли горсть земли от дома, и с его могилы привезли горсть земли.

– А у меня из погибших родственников – Василий Федорович Синявин – дядя, брат мамы. Он пропал без вести. Нам его хотелось найти. Но пока это не удается сделать, – рассказывала одна из женщин другой.

– В Великую Отечественную погиб наш дядя – брат отца – Михаил Афанасьевич Рукавишников, – вспоминали Владимир Иванович и Татьяна Ивановна Рукавишниковы. – Он попал в окружение в Смоленской области у села Ломоносовка. Очень долго держались. О месте гибели узнали недавно по интернету, когда готовили портреты к «Бессмертному полку». И нашли его, а потом о том, что он погиб 6 апреля 1942 года, нам рассказал Михаил Владимирович Горшков. Им обещали помощь, но помощь не пришла. Что они там хватили — одному Богу известно. Не приведи никому такую долю… Отец тоже воевал. К счастью, вернулся домой. Был ранен.

– Мой дядя Алексей Васильевич Крохин погиб в Калужской области. Место гибели и захоронения его пока не обнаружено, но поиски ведутся через министерство. Жив его сын. Ему 89 лет, – рассказывал Василий Петрович Крохин уже в одном из домов Пустыни, где и собралась вся наша огромная компания земляков, чтобы пообщаться.

Как выяснилось, этот дом построил дед Василия Петровича. Мой собеседник здесь родился и вырос, здесь нередко бывали детьми и его земляки, которые тут же теперь присутствовали. В этом доме в 1907 году родился и тот дядя-фронтовик Алексей, который отдал свою жизнь за них – собравшихся здесь потомков! Они не видели друг друга вживую никогда, но память крови молитвами, вознесенными из этого маленького, красивого храма, восстановленного по Божьему провидению, через сердце неравнодушного человека Михаила Владимировича связала ниточки родства между несколькими поколениями и помогла этой встрече, далекого прошлого и настоящего, состоятся.

Есть ли ангелы на земле? «Конечно, нет», — ответит человек. Ангел услышит и улыбнется. Не виден, не слышен его полет, и только случай обнаруживает его присутствие, открывает его руку. Но случай же и отвлекает человека, скрывая от него лик ангела. Осмысление придет потом, в воспоминаниях и размышлениях…